Прага. Серия «Мои города»

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»

Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Intro. В комментариях к статье о моей классификации городов, Нежная_как_Незабудка предложила мне рассказать о моих воспоминаниях и переживаниях, связанных с городами, где я был. Таким образом и появилась эта серия. Я честно претендую на субъективность, ещё раз субъективность, разрозненность, краткость и непоследовательность. Ваши ощущения от этих городов наверняка могут не совпасть с моими. И это здорово!
Для начала я в какой-то мере повторю то, что уже написал про Прагу, Венецию, Париж и Будапешт. И скорее всего я буду возвращаться к этим статьям, чтобы исправить их и дополнить. Итак, «Мои города».

Прага… Один из моих любимых городов. Пёстрая, спокойная и уютная. Она больше, чем венеция, в ней чуть больше пространства и она тёплая, как цвет пива. Там всегда что-то весеннее, даже зимой. Очень легко представить себе Прагу и в цветах и в снегу — и будет одинаково уютно и по домашнему.
Маленькие домики, маленькие камни в брусчатке, очаровательные окошки, узнаваемые крыши и, конечно, мосты.

Кафешки очаровательные. Блюда брутальные и большие. В «Медведке» мы с двумя друзьями заказали «чешскую свадьбу». Блюдо, по меню, на четверых. Неправда оказалась. Минимум на шестерых, да ещё и голодных.

«Вепрево колено» оказалось рулькой. Но вкусной. Порция в «Швейке» — 700 грамм. Что не съедите, заберите с собой. В скверике, как проголодаетесь, употребите.

В Праге мы впервые попробовали абсент. И сделали при этом минимум две большие ошибки. Первая — выпили его на голодный желудок. Вторая — решили, что удачной идеей будет запить абсент чаем. Горячим. Глоток огненным комом провалился в обожжённое горло и облегчения не доставил.

После этого мы два дня не могли вслух произнести «слово на букву "А"», чтобы нас не начало мутить.

Пражский зоопарк большой, но какой-то бестолковый. Территория немаленькая, и интересные места находятся далеко друг от друга. Это вам не Гамбуржский зоопарк (ещё напишу о нём). Зато там мы увидели, как слоник кайфует под душем, а глупые туристы с догом пытаются соблазнить пса на то, чтобы тот полаял на дикобраза. Дог не желал поддаваться на провокации и правильно делал. Дикобразы — не ёжики. Они умеют метать иглы, встряхивая хвостом, как хлыстом. Так что низенький барьер мог бы собачку и не защитить.

Но что порадовало изрядно, так это Технический музей. Обязательно загляните и отведите на него часа четыре. Не меньше. Для ценителей — есть «история велосипеда». И в музее регулярно проходят временные экспозиции. В одно из посещений мы попали на «историю мотоциклов "Харлей Дейвидсон" — от начала, до наших дней». Классно.

Однажды под Новый год мы решили сходить в Пражскую Оперу. На «Летучую Мышь». Но перед этим изрядно поели в «У Флеку». Конечно же вы понимаете, что в Праге «поели» однозначно означает и «попили». А в Опере билеты были на балкончике. Чтобы смотреть представление, надо было перегибаться вниз. Как нам было плохо… Как только нас не вырвало вниз! Кстати, билетов в кассе не было, но всё мигом нашлось у фарцовщика рядом с театром. Хорошо, что мир полон возможностей.

И как мне нравится Пражское искусство… Что-то доброе, светлое, самобытное и слегка, по хорошему, обкурочное. Посмотрите на сайт с чудным названием «kaka.cz». Автор - наша, русская, уехавшая туда. Но очень в чешском духе.

Сегодня я посмотрел «Три Икс» с Вин Дизелем. Фильм — ладно, честный комикс. Но я им не прощу того, что они снимали в Праге, и показали Прагу так плохо. Это оскорбление для города.  Карлов мост получился махоньким, весь город свёлся к гнусному жилищу Дизеля и странному замку Главаря. Ну их, не верьте им. Прага не такая.

Она может стать вашей, но я этого не обещаю. Женщины сами выбирают, чьими они будут. А Прага — женщина. Она может быть заботливой, а может и отвернуться, окатить холодом. Но откройтесь ей, и она откроется вам.

Скоро я буду там снова, и от этого мне очень хорошо.

Венеция. Серия «Мои города»

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Венеция — маленький очаровательный ларец, шкатулочка, в которой тоненькими бусами проложены улочки и каналы. Она вертикальная, потому что дома высокие, как скалы в ущелье. И очень уютная.

Одно из самых ярких воспоминаний — наш путь по извилистому лабиринту, который вывел нас на просторную пьяццета Сан Марко. Которой владели голуби. Голуби царствовали над всем и всеми. Они даже покушались на святое — на еду со столиков стоящих вокруг площади ресторанчиков. И они не боялись ничего.

А в ресторанчиках играли оркестры. Где-то джаз, где-то классическая музыка. Пока мы шли к собору Сан Марко, музыка наслаивалась и сосуществовала.

Другое воспоминание — каналы. У меня осталось ощущение их недоступности. Нет, по ним можно проплыть, и мы плавали много раз. На гондолах, на катерах. Но всё равно, ощущение осталось. Не из-за запаха (неслабого), не из-за запретов. Просто по воде не ходят. И эти улицы — не улицы. А сами венецианцы считают иначе. Для них это дороги, равноправные с каменными. Чтобы водить катер там тоже нужно сдавать на права.

Вдали в тумане грозно высится собор, возведённый в честь завершения очередной чумы. Он красив, но лучше бы построили общественные бани — было бы больше проку, право слово.

Ночью весь город зажигает светлячков. Нет, я понимаю, что это огни фонарей. Но какие фонари могут быть в ларце? Только светлячки, никак иначе! И шкатулка открывается мне вновь — тихо сияющими бусинками.

Венеция тонет. Но она не успеет исчезнуть, прежде, чем я вернусь туда. Просто не имеет права.

Стамбул. Серия «Мои города»

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.


Сумасшедший, шумный Стамбул. Город, в котором отказалась работать моя надёжная внутренняя GPS. В святой уверенности, что мне известен маршрут, я вёл всю нашу компанию в правильном направлении. Заблудиться было невозможно — слева залив, справа залив — всё ясно. Поэтому, когда мы вышли к незнакомому месту, поначалу я не поверил. Но правда оказалась за Стамбулом. Тихо смеясь, город повернул нас вокруг себя, и подсунул совсем другой район.

А ещё… А ещё мы шли ночью по старому городу, недалеко от Ай Софии, было восемь вечера и не было никого. Пусто, тихо и горы мусора. Мы вышли к мосту через Золотой рог и увидели рыбаков. Они ловили рыбу прямо из пролива и весёлые турки жарили её прямо тут же, на раскалённых жаровнях и продавали проходящим мимо.

А ещё… А ещё мы парились с турками в бане и они поддавали почти неразведённым эвкалиптовым маслом, отчего нос и горло полыхали огнём. С трудом мы объяснили им, что так делать неправильно. Потом мы сидели на горячих полках и долго-долго разговаривали на самые разные темы. Помню, как один из турков яростно воскликнул: «I'm not fuckin' arab!». Им очень не хотелось быть связанными со всякими террористами. Пусть даже они тоже мусульмане.

А ещё… А ещё мы сидели в темноте в ресторане нашего отеля. Из окон был виден Босфор, и по нему медленно перемещались огни. Мы сидели и вспоминали, как после Октябрьской Революции сюда хлынула волна наших эмигрантов. Как они переплывали через Босфор и смотрели на уходящий берег, понимая, что никогда не вернутся в Россию. Где-то там пел Вертинский… Мы сидели и тоже пели под тихую гитару старые грустные песни. Всё, что могли вспомнить — вперемешку белогвардейские и красноармейские. Но грустные. Пели и потягивали вино. Официант или кто-то из служащих отеля заглянул к нам — ресторан то был закрыт, но только включил свет. И понимающе выключил снова, когда мы попросили.

Мы спросили знакомых турков — что по их мнению лучше — ракия или водка? Турки подумали и однозначно ответили: «водка». И я так считаю.

Турки часто очень образованы. И если вы отойдёте немного от туристических троп и зазывал «кюпи шюбу!», вы увидите, что турки куда ближе к нам, чем многие европейцы. Они открытые, душевные, честные. Да, любят торговаться. Но у каждого народа есть свои особенности. И это — не худшая из возможных.

Стамбул хорош днём, и совсем другой и тоже хорош ночью. В нём я чувствовал себя безопасно даже в самых пустынных местах, куда мы забредали. И как же отличается азиатская часть Стамбула от европейской…

А по Босфору, по Золотому рогу ходят корабли. Огромные сухогрузы, небольшие паромчики, маленькие юркие катерки. Над всем этим, сменяя друг друга, кружат чайки. Мы возвращались с Принцевых островов и я смотрел на чаек и на пожилого турка. А он… Он задумчиво курил и провожал взглядом птиц. Мысли его были где-то далеко. Мне казалось, что он вспоминал свою молодость, свою первую любовь. Когда он был лёгок и быстр, как эти птицы. И когда впереди было бесконечно много времени. Но как быстро прошла эта бесконечность… И теперь он уже подходит к закату, а чайки всё так же быстры и легки…


Я люблю Стамбул.

Будапешт. Серия «Мои города»

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.


Будапешт. Я не хочу писать о нём много. Он интересный, туда стоит съездить. Но у меня лично Будапешт оставил у меня «холодное» ощущение. Есть красивые места, но они не «кучуются», как в других городах, а расположены далеко друг от друга и пока едешь, ощущения уходят. И люди мне показались более отстранёнными, что ли. При том, что с нами все были приветливы и вежливы.

Самые яркие воспоминания… Наверное, токай. Другого такого вина я нигде не пил. И нигде больше я не ел такого хорошего марципана. Вообще до этого я считал, что это мерзость и я её не люблю. Оказывается,  что меня просто всегда тянуло к настоящему. И притянуло.




Другое яркое воспоминание — мучительные расчёты в ресторанах. Чаевые включаются в счёт, причём процент их каждый раз другой. Кто что заказывал, непонятно, кому сколько платить — тоже. Всё посчитали, а итоговая сумма не сходится! И так много раз подряд. Ужас. Будапештцы понимают по английски, но не понимают по английски. С таким языковым барьером я ещё не сталкивался. Вообще, до Будапешта ни в одной стране мира у меня не было коммуникативных проблем. Тут же мои визави кивали, говорили: «Yes», соглашались, но делали всё совершенно по своему. Будто бы и не слышали. Второй «ужас».

Ближе к концу путешествия, мы сидели в хорошеньком ресторанчике напротив оперы. Токай, кофе. Захотелось мороженного. Но мы были не уверены, что оно вкусное. Знаете, как это бывает. В итоге, решили заказать каждому только по одному шарику. «Please, give us icecream. Four balls — one ball for each of us. Four persons — four balls of icecream.» — разъяснили мы официанту, сопровождая числительные показом соответствующего количества пальцев. Официант уверенно сказал: «Yes!», и принёс нам одно мороженное, но четыре (!) ложки к нему. Как в том студенческом анекдоте: «две сосиски и шестнадцать вилок!». Мы сфотографировали это чудо на память и отправили официанта за остальными тремя шариками.


Наверное, пройдёт какое-то время и я захочу в Будапешт снова. Наверное.

Париж. Серия «Мои города»

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.


Улитка Парижа свернулась вокруг Сены, обхватив её каменными спиралями. Париж горд, шумен, кичлив и чем-то похож на Д'Артаньяна. Брусчатка, как и Праге, но более холодная, крупная. Париж хорош в цвету и очень естественен в дождь. Снег ему не идёт. Мне Париж очень нравится, но жить бы там я наверное не хотел.

Я был там три или четыре раза. Но фотографий в цифре нет — только плёнка и бумага. И то, что есть — совсем не выражает те ощущения, которые я хочу передать.

В Париже много арабов. Наверное, за время моего отсутствия, их стало ещё больше. Особенно, если верить фильмам Отара Иоселиани. Про Голландию говорят то же самое.

Некоторым шоком для меня стало отсутствие красивых девушек. Мы даже решили провести эксперимент — сели на скамеечку на Елисейских полях и минут пятнадцать смотрели на прохожих, искали красавиц. Нашил одну, да и та оказалась русской, причём из нашего отеля. Другие стандарты красоты здесь явно не при чём — с рекламных щитов то красавицы на нас смотрят. Говорят, что в Мулен Руж (обязательно сходите) 75% девушек-танцовщиц — русские.

И французская мода очень многим обязана нашим эмигрантам начала XX века. В общем, Россия и Франция связаны очень тесно. Не только совместными войнами.

Французы смешные. Многие из тех, с кем мы общались, очень чванились. «В вашей России…» — и далее ложка-чашка-ведро грязи. Ну и для сравнения разумеется приводили Францию, как куда более совершенную во всех отношениях державу. А через секунду так же упоённо критиковали собственное правительство и глупость других французов. Лучше было не спорить, а просто подождать, пока сменится вектор ругательной фазы.

Наполеон любим и чтим. Французы гордятся тем, что у них был правитель, который почти завоевал мир. «Наполеон самым непобедимым!» — заявила нам экскурсовод. «А Суворов?» — резонно спросили наши. «А Суворов не считается.» — отшила дама: «Сам Наполеон называл его "Демоном войны"!». Ну раз называл…

Весь город полон кафешек, ресторанов и музейчиков. Можно кочевать от интересного места к интересному месту, а по пути пить кофе и вино. Лучшее мороженное готовили на Ситэ — островке, где стоит Нотр Дам. Говорят, что в Париже около сорока тысяч кафе. Для нас это выглядело так: идёт дом, а в нём кафе раз, кафе два, кафе три. За ним второй дом. В нём кафе раз, кафе два, кафе три. Потом третий, и так далее. Вот это конкуренция. Когда (если) в Москве будет такая плотность кафешек, тогда и научатся обслуживать качественно, а не как сейчас.

На Монмартре мы познакомились с русским музыкантом. Он играл там прямо на ступенях. Мы разговорились и он показал нам, как питаться в Париже на 30 франков в день. В арабской шаурмятне под Монмартром мы купили за 25 франков гиганскую шаурму, и к ней за 5 франков банку Кока-колы.

Там же, на Монмартре в тихом закоулочке мы случайно набрели на крохотный музей скульптур моего любимого Сальвадора Дали. Тогда я впервые увидел его Георгия Победоносца и он меня покорил. Чего только в Париже нет…

А Версаль мне показался скучным. Геометрические сады, пустой дворец… Справедливости ради, он не всегда был пустым. Всё из Версаля вынесли во время Революции. Французской Революции, разумеется. И продали нафиг. Или украли. Видите, всё, как у нас. Только чуть раньше, чем у нас. Экскурсовод рассказывала, как зимой благородные шевалье, чтобы не идти на мороз, писали с этой самой парадной лестницы, и как весной все из Версаля перебирались в другую резиденцию, чтобы дворец как следует отмыли. Почему то это сильно врезалось в память.

Парижское метро странно, запутанно, темно, эффективно и удивительно. Город покрывает густая сетка линий — не радиально-кольцевая система, как у нас, а «квадратно-гнездовая», что ли. В результате, вы почти наверняка выберетесь из метро рядом с нужным местом, хоть и сделаете перед этим три пересадки. При нас сами парижане спорили о лучшем маршруте, приводя энергичные аргументы.

Переход на поезд, идущий в противоположном направлении, устроен не очень хорошо. Не как у нас — перешёл перон, и едешь обратно. А там надо перебираться по лестнице, как по переходу. И запросто можешь заблудиться в хитросплетении туннелей. Был какой-то хороший фильм с Рено, где действие происходило в парижской подземке. Очень похоже…

А однажды, когда мы тряслись в вагончике, мимо кресел с бодрой песней пошёл баянист. Тоже русский. Зарабатывает. Нас там много…

Я не упомянул Эйфелеву башню. Впрочем, уже только что упомянул Эйфелеву башню. Даже два раза к этому моменту. Ну и хватит о ней!

Уже который год я собираюсь снова навестить этот город, но обстоятельства всякий раз уводят меня совсем в другие страны и места. Я не сдаюсь, рано или поздно я вернусь Париж. Вернусь, чтобы снова уехать и снова хотеть вернуться.

Амстердам. Серия «Мои города»

Серия «Мои города. Впечатления, заметки, ощущения»
Те образы и чувства, которые остались в памяти.  Субъективные, фрагментарные, целиком мои.

Амстердам… Я почти не помню этот город. Мы прилетели в Голландию 18 августа 1991 года. Наверняка некоторые из вас помнят, что это был за день. Только вернувшись в Москву через несколько недель мы узнали, что следующий за нами самолёт уже не выпустили. А так мы пребывали в счастливом неведении относительно событий в родной стране, пока на следующее утро друзья, у которых мы жили, не прибежали к нам с криком: «у вас в стране переворот!».

К нам относились трепетно, как к погорельцам. Спрашивали, какая нам нужна помощь. На улицах я видел, как народ в характерных майках с характерными рисунками скандировал: «Gorbachev! Perestroyka!». Я до сих пор уверен, что мистер Горби приложил руку ко всем этим событиям и особых радостных чувств по поводу его восхваления не испытывал. Но поддержка и тепло были приятны. Особенно если учесть, что мы вообще не понимали, что делать дальше.

Мы жили в Дельфте (или в Гааге? - не помню…), а в Амстердам съездили всего один раз на один день. Помню, много дорог было разрыто, всюду шёл ремонт. Знакомая картина… Ещё было много негров. Говорят впрочем, что то было немного, а много — сейчас. Не знаю, мне страшно об этом думать.

Сильное впечатление на меня произвёл музей мадам Тюссо. Оказалось, что выставка восковых фигур может быть не статичной, а настоящим шоу. Только выбор персонажей мне не очень понравился — много политиков, включая Ленина и Горбачёва. Ну их…

Там я впервые просадил сколько-то гульденов в зале игровых автоматов. Второй раз был в Монте-Карло, где я окончательно убедился, что мне это скучно. А вот видеоигры были интересны. Но труба звала, и мы бросили стрелялки-леталки и отправились плавать на кораблике по каналам. Ничего не помню, кроме холодного ветра и узких домов с треугольными крышами, да балками для подъёма грузов…

Потом были поездки по другим городам, восхищение от велосипедных дорожек и количества велосипедов, а главное — какое-то щемящее чувство расковонности, лёгкости бытия, спокойной уверенности в «завтра». Студенты сидели прямо на камнях площади, легко общались друг с другом, читали книги. Никто не разговаривал на надрыве, никто не ругался насмерть… Я отдыхал душой.

Ещё в Голландии я впервые наелся бананов до состояния «не могу». В СССР бананы были дефицитом. Кто помнит, их покупали зелёными и они дозревали, завёрнутые в газету на антресолях. А в Голландии бананов было полно и они были дешевле, чем яблоки. Друзья удивлялись, почему я так налегаю на эти фрукты, когда рядом есть мандарины, апельсины, яблоки — куча всего лучше и интереснее. «Like monkey» — смеялись они. А я хмыкал и чистил очередной банан. Им не понять!

Перечитал написанное и чувствую, что количество «не помню» несколько зашкаливает. В связи с этим хочу сказать — нет, за всё время в Голландии я ни разу не пыхнул. Не спрашивайте, почему. Сам удивляюсь.

Мы пару раз пытались съездить в Амстердам ещё раз, но не сложилось. Наверное, этот город ждёт, когда я окончательно всё забуду, чтобы отпечататься во мне свежим и новым.